Прекрасны были пиры в доме Инэри, но не только для пиров растил молодой князь своих соколов. Когда кто-то из соседей, намеренно или неосторожно, наносил оскорбление дому правителя Саярры, или же приглядывалось тому какое-то новое угодье – светлый князь спускал с руки одну из четырех любимых своих птиц. И застилали свет тысячей стрел крылья Соколов Инэри, и разносился над великой равниной их грозный клекот звоном металла о металл. И каждый раз, возвращаясь, сокол приносил кровавую добычу – новые земли, или богатства: оружие, невольников и драгоценности. Так, мало помалу, прирастала страна светлого князя; далеко от моря Сереи раскинулись его земли, и вскоре уже окрестные правители сами стали тайком слать к нему гонцов, желая вызвать расположение. Один князь не может властвовать над другими; но мудрые и зоркие давно уже поняли, что воцарение Инэри неизбежно – и потому в тайных своих посланиях прежние самовластные соседи просили саяррского правителя назвать себя царем. До поры до времени тот не откликался на эти просьбы; но когда ратная сила его и влияние выросли достаточно – наконец дал согласие. Среди цветущих садов Саярры Инэри принял корону и присягу семи князей, а через день взял в жены трех княжьих дочерей; и среди четверых его сардаров также не осталось никого, кто не имел бы невесты княжеской крови. Так было положено начало прославленному Саяррскому царству, еще успевшему расшириться многократно за годы правления Инэри-Сокола.

…О расцвете страны Саяррского правителя немало сложено историй и сочтено хроник; я же хочу вспомнить о горькой поре, о закате, коий раньше или позже наступает вслед за порой силы. После того как – последними – присягнули на верность Инэри правители Нрора и Эвги – только один серьезный противник остался у него к востоку от моря Сереи. Северное княжество, Таллэя, прежде было самым большим и сильным в этой части света; но с рождением Саярсского царства оно утратило былое величие. И пока богатства реками текли со всех концов великой равнины и впадали в один океан – страну Инэри-Сокола, и пока день ото дня новыми воинами пополнялось его прославленное воинство – правитель Таллэи, Ингар-князь, делался все тревожнее. Лишь одна его земля еще не оказалась в когтях хищной птицы Саярры; и ясно было что рано или поздно Сокол прилетит поточить об нее клюв. В год, когда склонили головы Нрор и Эвга, вся равнина замерла, ожидая что вот-вот кто-то из Четверых повернет свои войска на Север… однако царь Инэри медлил. Неведомо, что послужило тому причиной. Быть может, владыка соколов думал, что добьется своего путем хитрости также верно, как путем силы. Быть может, хотел дать воинам отдохнуть после отраженного ими набега Людей Волка. А вернее всего – понимал, что война с Северным Княжеством будет страшнее и кровопролитней всех его предыдущих походов; что Ингар Таллэйский положит всех воинов до одного, но не покориться; сожжет сады, разрушит города, убьет себя, своих женщин и детей - если поймет что одолеть врага не властен. Царь Инэри, к тому моменту уже знавший лучше любого жителя Великой Равнины вкус славы, власти и богатства, не желал победы любой ценой. Так ли, или иначе, он не отправил воинов на север, а дал войскам отдых. И как стало ясно позже – то была его губительная ошибка.

На богатый и благодатный юг давно через чащи Серолесья и воды Сереи смотрели хищно молодые северные королевства. Бледные Люди пробовали уже, и не раз, переправиться через море с оружием в руках – но так ни разу не смогли захватить и удержать достаточно долго хоть один клочок земли великой равнины. Чем дальше, тем меньше становилось между севером и югом войн и стычек, и больше – торговли, радовавшей сердца и кошельки купцов по обе стороны от моря. Однако последние годы оказались слишком удачными для одних северян и слишком тяжелыми – для других. Были там земли, где подрастали молодые воины, третьи и четвертые сыновья своих семей; им нечего было искать у родного очага и их манили чужие богатства. В других краях множилось число голодных и обездоленных, подстрекаемых местными господами обратить свой гнев против нечестивых «колдунов» из-за моря. Как копится снег на вершине, чтобы однажды обрушиться лавиной – так копились отчаяние, ярость, честолюбие и азарт жителей северных королевств, и лавина их была уже готова хлынуть по подготовленному для нее руслу.

Этим руслом и стало княжество Таллэя, чей правитель заключил союз с северными королями, отдав свои порты для их кораблей, свои крепости для их воинов, чтобы они помогли ему одолеть необоримую силу Саяррского царства.

Вскоре после того, как был совершен этот сговор, лавина двинулась с Севера на земли Великой Равнины. Пять королей снарядили войска, и двое из них сами отправились в поход, а остальные отправили воевод; сколько примкнуло к ним правителей менее заметных, сложно и сосчитать. Почуяв, какая собирается сила, даже нелюди вышли из своих чащоб и последовали за северянами. Ни к северу, ни к востоку от моря Сереи никто и представить не мог, во что выльется этот поход. Войны столь свирепой и кровавой, как та, что вспыхнула на берегах моря, а затем откатилась вглубь равнины, эта земля не видела уже столетия. Повсюду на север, на запад и на восток люди убивали людей, и с каждым новым убитым, с каждым шагом, пройденным северянами к сердцу чужой им земли, котел ярости кипел сильнее и сильнее.

Удача поначалу отвернулась от воинов Саярры; сказался год отдыха, данный войскам, и может еще их самоуверенность. Поняв, что на сей раз опасность велика, соколиное воинство воспрянуло и сражалось с прежней своей неистовостью. К тому времени армии пришельцев с двух сторон вторглись в землю царя. Инэри отправил двух своих сардаров, Энгу и Арнака, на север противостоять первому войску северян и их союзникам-таллэйцам; сам же с Туром и Плясуном поспешил на перерез второй армии, высадившейся восточнее. В долгих сражениях удача как маятник качалась от одной стороны к другой: Черный и Светлый Соколы отразили натиск захватчиков на севере; но Инэри с двумя другими сардарами вынужден был отступать. Шаг за шагом – а война становилась все яростнее. Пали от рук северян два князя из подданных царя-сокола, вместе со своими сыновьями и сановниками; был тяжело ранен и отбыл на родной берег один из королей Бледных Людей; воины Арнака захватили отряд с двумя сыновьями Таллэйского князя и убили всех, даже тех кто сложил оружие и сдался в плен – так велика была ненависть к правителю, пустившему врага на землю Равнины. К исходу войны едва ли не каждый воин был повязан узами кровной мести с врагом.

Главная битва меж двумя армиями должна была состояться на поле Зилар близь столицы Саярры. Уже не два, а три сардара сопровождали царя Инэри – Энга был отозван с северных рубежей вместе со своим войском. Северяне также собрали огромные силы. Пять дней длилась битва, и унесла жизней столько же, сколько уносит целая малая война. Каждый час этого сражения описан и сосчитан множеством летописцев. В той битве соколиное воинство пало; сам царь Инэри был пленен, и убиты двое из трех бывших с ним сардаров. Еще на заре второго дня шальная стрела унесла жизнь звонкоголосого Энги, и потеря эта страшным ударом обернулась для его соратников. Могучий Тур пал на пятый день, защищая своего царя, когда отряд Людей Волка, тех самых кого он некогда разбил и вышвырнул обратно в их леса, прорвал строй воинов Инэри и повлек за собой воинов северных королей. Правитель Саярры не пожелал бежать, надеясь отвести и перестроить своих воинов, и эта смелость погубила и его, и бывшего подле него Тура. После смерти Третьего сардара и пленения царя битва была безнадежно проиграна; войска южан отошли и рассеялись, и часть из них – как говорили тогда – увел на север на соединение с войском Арнака младший, Огнекрылый Сокол. Впрочем, многие говорили также, что тот был убит, но тела его не нашли среди павших.

Расправившись с войском, северная армия захватила и разграбила столицу Саярры, прекрасный, цветущий город. И хотя большинство жителей, а также жены и дети Инэри успели покинуть его, больно было видеть, как безжалостно уничтожается красота жемчужины великой равнины. Вереницы повозок с добычей потянулись из умирающего города, и немало из Бледных воинов (впрочем изрядно уже загоревших под солнцем юга) получили там столь желаемое ими богатство. Страна Инэри, теперь обезглавленная, погрузилась в скорбь, и плачь по погибшим раздавался от края до края ее вместе с проклятьями захватчикам.

Среди голосов скорби звучали и песни Энги, Светлого Сокола; они пережили своего создателя, и надо думать, переживут всех нас и меня.

…На третий день после того, как пала столица, пожелал король Дэрваса отпраздновать победу в сражении. Всех своих воевод созвал он во дворец, ранее принадлежавший царю. Был на пиру и сам Инэри – его привели, закованного в цепи и одетого в одежды невольника. Опьяненные победой в долгой, тяжелой войне, северяне осыпали его издевками; он же сидел, будто не видя их, сохраняя царственное достоинство. Но чем пышнее разгорался пир победителей и чем сильнее ударяло им в головы южное вино – тем грубее становились насмешки. И в конце концов король Дэрваса поднялся с места и сказал что заставит саяррского царя прислуживать ему, как подобает невольнику – а если не это, ждут его пытки огнем и еще большие унижения. Столь много крови было пролито в эту войну, что воины забыли само имя чести, и что такое уважение к противнику забыли тоже.

Но чьи-то глаза видели это и преисполнились гневом. Едва лишь шагнул к замершему Инэри король Дэрваса, как наполнил пиршественный зал пронзительный крик хищной птицы – и тотчас посыпались со стен, балок и скрытых у самого потолка ниш воины. …Уже после пленения царя, поняв, сколь безнадежно поражение, младший из Соколов и его ближняя дружина спешно двинулись в столицу и там укрылись во дворце, который им был знаком много лучше, чем захватчикам. Удача сопутствовала южанам; им пришлось провести три дня почти без еды, но зато люди с севера не обнаружили их укрытия. Долго ждали воины случая освободить своего господина; пышный пир, устроенный в честь победы, как нельзя лучше подходил для задуманного. Поначалу Плясун предполагал дождаться, пока вино окончательно завладеет северянами, и тогда отбить царя и вырваться из дворца; но поступок короля Дэрваса переполнил чашу терпения. Младший сардар и ранее не отличался спокойным нравом, а боль утрат и поражения сделала его еще отчаяннее. Не в силах видеть, как оскорбляют его царя, он первым бросился из укрытия со своими двумя саблями в руках.

Ворвавшись в зал, саяррцы заперли его большие двери и набросились на находившихся внутри воевод и слуг короля Дэрваса. Многие из северян и на пиру не расставались с оружием, но они были одурманены вином, а воины Огнекрылого также сильно одержимы были гневом. Они убивали всех, до кого смогли дотянуться, и быстрее прочих в этом страшном деле был их предводитель.

Привлеченная шумом, стража северян ломилась в огромные двери или искала способа проникнуть в зал иным способом – но все творилось слишком быстро. Грохот, и крики, и звон металла доносились оттуда. Воины Инэри пробились к своему царю и окружили его плотным кольцом; а Огнекрылый, уже раненный и потерявший одну из сабель, сцепился с королем Дэрваса. Как любят петь про их схватку что южане, что северяне, расписывая поединок так и эдак! На деле же он был коротким и жестоким: высокому и мощному королю удалось обезоружить противника, но в ответ младший сардар Саярры, окончательно утративший себя во власти боевого безумия, бросился на врага и опрокинул его лицом в пылающую жаровню. Он держал короля за волосы, не давая вырваться и не обращая внимания ни на что вокруг; и когда борода и волосы северянина вспыхнули, загорелась и одежда на Огнекрылом, но он словно не чувствовал этого. С трудом удалось соратникам оттащить его от бьющегося в агонии врага и сбить пламя; опаленного короля северян заколол один из саяррцев.

Завершая битву, воины великой равнины перевернули все жаровни и подожгли дворец, а после бросились прочь через один из тайных ходов. Однако Огнекрылый не смог последовать за ними. Он был ранен, и быстро терял силы; поняв, что в бегстве будет лишь обузой, он велел воинам уходить, а сам остался в одиночестве встречать погоню. На свою беду, он был узнан северянами и попал к ним в руки живым.

Меж тем воины его, сопровождавшие царя Инэри, выбрались из города. Стоило им достигнуть равнины, как отряд словно призрак растворился на ее просторах. Устремившиеся в погоню чужаки не смогли их найти. …Саяррцы шли туда, где стояли шатры солдат сардара Арнака, все еще противостоявшего второй армии захватчиков. Черным-черно, должно быть, было на сердце Черного Сокола, ибо он давно не получал известий и не знал в точности, что с его царем и возлюбленными младшими братьями-сардарами. Такая же тьма поселилась в глазах царя Саярры. На утро после бегства, когда отряд сделал краткую передышку перед новым броском вперед, Инэри обернулся к оставленной столице и долго не мог оторвать глаз от занимавшейся в небе зари.

О чем думал тогда владыка? Какое из бесценных сокровищ мира не отдашь за это знание?! …Я знаю только, что после Инэри спросил у воинов, кто из них лучше всех обращается с луком. И когда к нему подвели одного из них – он попросил отдать ему лук, и долго держал его в руках; затем вернул и попросил стрелы, и их тоже грел в ладонях и шептал неизвестные слова. После вернул и стрелы тоже, и отослал воина с тайным поручением. Тотчас отряд продолжил путь.

Меж тем в разоренной столице Саярры зарождалась буря. В один день северяне потеряли короля и многих военачальников, и на краткое время армия севера уподобилась повозке, влекомой взбесившимися лошадьми и не имеющей умелого возницы. Смелым и разумным командирам удалось удержать своих людей от безумства, но не все были таковы. Когда к городу прибыли несколько полководцев (из тех кто не присутствовал на кровавом пиршестве), беспорядки уже улеглись, но гнев и тревога никуда не исчезли. Солдаты северной армии требовали казни убийцы своего короля. И воеводы, чтоб успокоить горячие головы, пообещали им эту казнь. Город убирался, как к празднику, и для раненого, заключенного в темницу младшего Сокола шили одеяние, подобное его прославленному – чтобы всякий, увидевший казнь, мог узнать его сразу.

…В день, когда его, одетого в синие шелка с наспех намалеванными поверх красными птицами, повели по улицам так любившего его когда-то и любимого им города, далеко-далеко на полотне великой равнины вновь встретились царь Инэри и его старший, Черный сардар. Вновь, как и некогда, были они лишь вдвоем, но теперь это был не союз, а одно на двоих горе и тяжесть утрат. Позади них лежало царство, которое надлежало вернуть – или погибнуть с честью.

Младшего из Соколов должны были подвергнуть долгой, мучительной казни, чтобы толпа много часов могла наслаждаться его криками. Ко дню этому он уже достаточно оправился от ран чтобы идти самому. Его повели от нижних ворот Саярры, снесенных штурмом, через весь город, к большой площади, где раньше устраивались состязания и игры с быками. Комья грязи и оскорбления летели ему вслед, но казалось что солдат от расправы над пленником удерживают вовсе не приказы. Если в мире где-то есть Красота, тот в тот день она шла по улицам Саярры в одеянии из синего шелка.

А там, на юге, воины царя Инэри повязывали на черные копья алые полотна, и на синих обрывках разрезанного царского шатра рисовали огненных птиц. Знамена всех четырех сардаров поднялись над последним войском Саяррского царства, так будто по-прежнему все четыре Сокола шли за своим царем, и даже смерть не могла разлучить их.

Но я не помню этой битвы; я не видел ее. Зато помню, как расступилось людское море на площади Саярры, и пленник поднялся на эшафот, так и не уронив головы. Он обернулся к палачам. И вдруг дрожь! Вскинулась охрана, но поздно; оперение черной стрелы торчало у Младшего Сокола из груди. Он упал на колени, и в тот же миг ветер донес с конца площади крик:
- Огнекрылый!! Твой царь шлет тебе свой последний дар!

***
- И это все? – спросил меня Стайг, когда я пересказал ему эту историю.
- Увы, там дальше только несколько строк, вроде песни. А больше ты ничего в жилище Старца не нашел?
- Нашел, - задумавшись о чем-то, заметил Стайг. – Там в доме был лук, старый боевой лук, каким раньше пользовались южане. Из такого можно стрелять очень далеко…
- Как думаешь, это что-нибудь значит?
- Возможно, - вот все что он ответил.

~
Я помню, как
любовался вашим полетом
Я помню, как
вслушивался в ветер, стремясь различить ваши голоса

И сейчас я стою,
и смотрю в небо,
где облака - как взмахи крыльев
И сейчас я стою,
и слушаю ветер,
только чтобы...

Я помню, как
четыре сокола
было
у меня...

Конец.

Красивая история.

Очень красиво.

Очень даже Я никогда не оценивал тебя как автора, не было возможности, но это...

Мне понравилось, хорошая история) картины сами в голове появляются

Очень хорошо написано

doki doki, Nirmala, Конвалия спасибо!!

Jenious приятно слышать от тебя

Vesterly я собственно с картины это все и придумала )) То есть не с настоящей картины, конечно - представила сама себе красных птиц на синем шелке, а дальше к ним прицепился сюжет.

С посвящением было ну очень неожиданно, смущательно и так чертовски приятно, спасибо. А я ведь помню тот пост про одежды, расписанные алыми птицами, и какая прекрасная сказка из него в итоге выросла. Вот бы ты чаще выкладывала свои рассказы, а то все в стол да в стол. Только я не поняла - царь в итоге проиграл битву? Или потом уже ушел в отшельники, защитив страну от захватчиков? Кстати, у себя пропиарить можно?)

Адино Очень красивый рассказ. Растянула на три дня. И ужасно грустный... Хочется взять и переписать. Спаибо. Очень надеюсь, что будет еще. У вас чудесный стиль.

южный волчонок большое-большое спасибо!

Алэй Лан Ну я давно хотела тебе какой-то презент сделать в благодарность за чудесные миниатюры и вообще, а тут возможность подвернулась, когда написать для сборника предложили
Пропиарить у себя можно, правда у меня дневник закрытый
Что касается концовки истории - я ее хотела оставить совсем-совсем открытой, так что не уверена. Но для себя думала что битву они скорее всего выиграли и даже частично восстановили царство - не в тех же границах, что было, но все же. А царь Инэри вошел в историю как образец стойкости и мужества.

Очень, очень понравилось. Читается на одном дыхании - а этого непросто добиться знаю, поскольку сама немного пишу Очень красивая и грустная история, очень живые и яркие персонажи. Спасибо за возможность прочитать!

White Tigrenok спасибо за отзыв, я как раз переживала, не тяжеловат ли текст (для чтения)

Нифига не тяжеловат! Очень здорово!